Следствием сильного падения российского рубля, казалось бы, должен стать рост чистого экспорта, а впоследствии – увеличение ВВП, однако пока этого не происходит. Сергей Ермолаев, доцент РЭУ им. Г.В.Плеханова, в своей статье, обнародованной «РБК», рассказал о причинах этого.
Как сообщает эксперт, накануне курс доллара обновил рекорд декабря 2014 года, превысив стоимость в 81 рубль. А нескольким днями ранее МВФ ухудшил свой прежний прогноз падения российского ВВП в 2016 году с 0,6 до 1 процента. Казалось бы, настолько сильное обесценивание рубля должно спровоцировать рост чистого экспорта (в макроэкономике это известно как условие Маршалла — Лернера) и, соответственно, в дальнейшем привести к увеличению ВВП, однако этого в реальности не происходит. И прогноз МВФ, по всей вероятности, был ухудшен далеко не в последний раз в 2016 году, - написали аналитики брокера SFX Markets.
По словам Ермолаева, все дело в том, что соблюдение условия Маршалла — Лернера происходит, когда остальные компоненты ВВП — потребление, государственные расходы и инвестиции — остаются без изменений. Однако сейчас это условие не соблюдается в российской экономике, поскольку уверенность потребителей в будущем падает, компании делают меньше инвестиций, и в довершение всего власть собирается сократить расходы государства. Падение всех расходов получается больше, нежели прирост чистого экспорта.
Так, даже в случае, если взять прошедший год, то можно заметить, что в четвертом квартале наблюдалось резкое увеличение счета текущих операций (то есть чистого экспорта) до 13 миллиардов долларов (оценка по методологии МВФ) в сравнении с 7,5 миллиарда долларов в третьем квартале. Несмотря на существенный прирост показателя, это не привело к нивелированию спада других компонентов ВВП.
Эксперт также отмечает, что проблемы экономики РФ по адаптации к новой экономической реальности — низким нефтяным ценам – в значительной степени связаны механизмами так называемого ресурсного проклятия. Этот термин ввел в оборот британский экономист Ричард Аути в начале 1990-х годов. Им обозначается ситуация, при которой высокая зависимость государств от экспорта сырья приводит к снижению темпов роста их экономики в долгосрочном периоде. При этом ресурсодобывающая страна может быть почти настолько же богатой, как и прежде, однако ее развитие начинает замедляться, если сравнивать со странами, которые не богаты природными ресурсами. Результаты исследования Аути показали, что ежегодный рост ВВП в 1970–1993 годах на душу населения в крупных государствах, бедных ресурсами, составлял 3,7 процента. В то же время для крупных государств, обеспеченных ресурсами, данный показатель составлял лишь 1,3 процента (а для маленьких стран — экспортеров нефти он был еще ниже: 0,8 процента).
По словам Ермолаева, механизмы ресурсного проклятия делятся на экономические и политические. В состав первых входят «голландская болезнь», высокая волатильность доходов (то есть их значительные колебания во времени), низкий уровень инвестиций в инфраструктуру и человеческий капитал, анклавизация экономики (ситуация, при которой экспортный сырьевой сектор превращается в своего рода анклав, слабо связанный с остальной частью экономики). Ко вторым относятся вооруженные конфликты за возможность доступа к природным ресурсам, ухудшение защиты прав собственности, создание государств-рантье и ухудшение качества экономической политики в целом.
«Голландская болезнь», по словам эксперта, – это ситуация, при которой рост цен и/или объемов экспорта сырья провоцирует повышение реального обменного курса валюты государства. Впервые этот термин появился в 1977 году в журнале The Economist для обозначения снижения в обрабатывающей промышленности Нидерландов после того, как в 1959 году было открыто крупное Гронингенское газовое месторождение.
«Болезнь» приводит к падению конкурентоспособности обрабатывающей промышленности, а также ее следствием зачастую является расширение производства неторгуемых услуг и товаров в стране (тех, которые невыгодно экспортировать или импортировать при обычных экономических условиях). Как пример можно привести резкое возрастание жилищного строительства в Российской Федерации в 2000-е годы. Жилье в значительной степени является неторгуемым благом, в связи с тем, что невозможно, к примеру, импортировать в Москву участки для жилищного строительства. Большую часть сырья и материалов (цемент, арматура, плиты и т. д.) импортировать тоже экономически нецелесообразно. По словам Ермолаева, результатом неторгуемости жилья стало то, что в указанные годы цена на квадратный метр жилья в Москве (в долларах) была очень зависима от стоимости барреля нефти (тоже в долларах).
Ирония при этом заключается в том, что результаты более поздних исследований показали: именно в Нидерландах отсутствовала «голландская болезнь». Происходило снижение доли обрабатывающей промышленности в ВВП, однако не абсолютный уровень ее выпуска. Помимо этого, эксперт отмечает, что в России в нулевые годы, во время быстрого роста цен на нефть, наблюдалась похожая ситуация: доля обрабатывающей в ВВП снизилась не слишком— с 15,2 процента в 2002 году до 13,2 процента в 2011 году, при этом ее выпуск существенно вырос в абсолютном выражении.
В разное время у разных стран обнаруживались признаки «голландской болезни». Примерами является австралийская «золотая лихорадка», наблюдавшаяся в XIX веке, Нигерия и некоторые постколониальные страны Африки в 1990-е годы, Азербайджан, Канада, Венесуэла и другие страны в 2000-е годы. Российский случай многие специалисты также рассматривали как проявление «голландской болезни».
Чем же так опасно данное «заболевание»? Казалось бы, государство должно производить то, что она может выпускать дешевле остальных. Однако проблема состоит в долгосрочных эффектах такого простого подхода. Ермолаев отмечает, что обрабатывающие отрасли приводят к созданию гораздо большего числа положительных эффектов для них самих себя и других отраслей, что связано с тем, что они обычно более наукоемкие, а также больше вкладывают в человеческий капитал, и имеют более тесную связь с другими отраслями экономики.
Другие проблемы связаны с финансовым сектором. Обычно сырьевой бум провоцирует резкий приток капитала в страну, что дополнительно укрепляет национальную валюту, но в периоды падения цен на сырье происходит не менее резкий отток капитала. При этом проблема заключается не в «голландской болезни», а в высокой волатильности. В случае если экономические власти ресурсозависимых государств понимают, что цены экспортируемого ими сырья являются слишком волатильными, как реальные обменные курсы и темпы роста экономики, то они начинают влиять на развитие не только добывающих отраслей.
