История с «кровавой няней» и то, как она подается в российской прессе, заставляет поразмыслить о реальных проблемах российского государства и общества. Об этом пишет в своем комментарии для Deutsche Welle журналист Александр Плющев, с которым знакомит издание «Биржевой лидер».
Консервирующая саму себя система в нестандартной ситуации оказывается в ступоре, что и произошло в истории с приезжей из Узбекистана Гюльчехрой Бабакуловой, той самой «кровавой няней», что решила устроить жуткую прогулку по московской улице, отмечает в своем комментарии Плющев. Этот случай обнажил сразу несколько важных проблем государства и общества, но решать их, очевидно, никто не собирается.
Часто можно услышать вопросы, что происходило с теми гражданами, которые занимались съемкой женщины державшей в руках голову ребенка? Почему они не позвали на помощь, не убежали, но снимали происходящее на камеры? Вопросы в данной ситуации вполне понятные, и с журналистской точки зрения следовало бы людей поблагодарить за ценные кадры произошедшего. Пусть они делали это и из любопытства, а некоторые и из корыстных побуждений, рассчитывая позднее продать записи, так как журналистов на месте событий не оказалось. Все эти видеосвидетельства жуткого происшествия теперь позволяют рассмотреть произошедшее в подробностях и утаить случившееся после этого практически невозможно.
Так что остается внимательно изучить содержимое видеосъемок и сделать выводы, которые могут помочь не только следствию, но и обществу. То, что бросилось в глаза, так это полная растерянность полиции и ее беспомощность. Нерешительные полицейские разбегались мимо недоумевающих людей от женщины в черном, переговаривались по мобильным телефонам, просто наблюдали за происходящим. Уже позже все это попытались представить как некий способ противодействия терроризму, однако всем, кто видел происходившее, было очевидно - полиция не знала что делать, спецсилы по борьбе с терроризмом помогать не приехали, и пришлось самим полицейским задерживать женщину.
Вывод из этого прост – граждан никто не защищает. В «Твиттере» быстро родился мем в связи с предположением, насколько быстрее скрутили бы человека, который вышел с плакатом «Путин, уходи», и это только частью горькая шутка. Оказалось, что на фоне «оранжевой» угрозы, возник ступор от столкновения с реальной угрозой. Стало очевидным, что нет задачи защитить людей, это увидели все. Защитить от них - да, и эту задачу правоохранительные органы решают на отлично, но не защитить людей. Еще одна серьезная проблема, которую увидел журналист это то, что если рядом с людьми что-то произойдет из ряда вон, государство может счесть, что это не важно.
Такой вывод можно сделать из того, о чем сообщают в новостях. Сообщили, показали – значит, это важное события. Все давно знают, что государство управляет новостями, даже среди самых лояльных можно услышать фразу «СМИ замалчивают», но и с учетом этого было трудно представить, что сюжет вначале появляется в новостных выпусках, а потом вдруг исчезает без следа, в том числе и с желтушного LifeNews. Так что пора привыкать, что новостные выпуски на телеканалах демонстрируют, прежде всего, не новости, а повестку, под которую подгоняются и сочиняются необходимые сюжеты.
С другой стороны, как отмечает журналист, события, выбивающиеся из привычной канвы, для властей вынуждают их брать паузу, для того, чтобы определиться с тем, как их подавать. Так, если вспомнить было не так давно, когда над Синаем потерпел катастрофу российский лайнер. Это произошло на фоне разворачивавшейся российской операции в Сирии, и гибель свыше двухсот человек могла быть воспринята обществом как излишне высокая плата государства за борьбу против терроризма вдалеке от страны. Потому и признали случившееся терактом только через шестнадцать и спустя десять дней после отмены авиасообщения с Египтом. Делается так, что суть особо чувствительного для властей происшествия, достаточно очевидная, наполняется множеством фантастических деталей, заговаривается так называемыми «экспертами», а публичное признание факта и оглашение этого оттягивается до момента, когда можно удобней преподнести выгодную трактовку. Теперь в России не оставляют аудиторию один на один со значительным событием, такое блюдо следует подавать только под идеологическим соусом. Никто ведь не знает, как неблагонадежный зритель его будет трактовать, какие умозаключения произойдут в его голове, если не подвести его к необходимым выводам. Так и происходит теперь с историей «кровавой няни».
Еще одна сторона, выделяемая Плющевым, это возникшая дискуссия внутри журналистского цеха о том, насколько необходимо вообще было сообщать об этом случае в теленовостях. Не по форме и не об акцентах, а именно вообще давать или нет. Как выяснилось, нашлось немало уважаемых профи, которые высказались просто - зачем? Интересно, что таким вопросом они не задавались по поводу репортажей о «распятом мальчике» в Украине или «изнасилованной девочке» в Германии. Очевидно, тогда было ясно зачем. И правда, зачем журналисты рассказывают людям новости, если известно, что их заменяет повестка? И люди к тому же не особо жалуются на подмену. Теперь уж контроль над историей установлен и будет она обрастать деталями, которые сочтут нужным представить. Хорошо, что многие увидели ее собственными глазами и могут сделать свои выводы, заключает автор.
