Российское правительство преступило к обсуждению продления продовольственного эмбарго, несмотря на то, что данные «Росстата» подтверждают - контрсанкции не помогли отечественным производителям. Этой теме посвящен материал старшего научного сотрудника Института Брукингса Сергея Алексашенко для РБК, с которым знакомит издание «Биржевой лидер».
Глава российского правительства Д. Медведев заявил о вероятном продлении продовольственных антисанкций до конца следующего года. Это хороший повод оценить, насколько повлияли эти меры на российскую экономику, отмечает Алексашенко. У российских чиновников, начиная с президента, принято отмечать фантастические успехи российской экономики с началом импортозамещения. Однако в таких речах, как правило, мало статистики. Сайт «Росстата» начал публиковать материалы с показателями, характеризующими импортозамещение в России. Таких данных приводится немного и только по двум группам: сельское хозяйство и торговля. Очевидно, в других секторах особенно демонстрировать нечего, что не удивительно, ведь за пару лет под санкциями запустить что-то вроде производства электронных компонентов сложно.
Эксперт предлагает оценить успешность публикуемых данных. Индекс объема сельхозпроизводства показывает устойчивый рост отрасли, правда, этот процесс начался еще в 1999 году и имеет лишь два случая пауз, связанных с сильными неурожаями - 2010 и 2012 годы. Средний темп роста в год за период 1999–2015 годов составил 3,28 процента, а значит, рост в 3 процента в 2015 году сложно назвать выдающимся. По отдельным продуктам, очевидно, следует отметить значительный рост производства свинины и мяса птицы, но и он начался в 1999 и 2000 годах, и заметного ускорения в прошлом году не произошло.
Вместе с тем показатели производства говядины не могут считаться успешными никак. Правительство не смогло оперативно отреагировать на ситуацию со страшной засухой в 2010 году, что привело к резкому сокращению поголовья скота, а значит, и падению производства мяса, восстановление которого так и не произошло. В 2015 году, правда, был зафиксирован рост, но сказать, насколько он будет постоянен, пока не приходится. С производством молока примерно такая же ситуация, оно почти перестало расти, поскольку практически тот же сегмент, что и говядина - с длинным производственным циклом, неблагоприятными климатическими условиями, то есть сложно рассчитывать на успех, а в прошлом году была стагнация.
Также обращает на себя внимание устойчивое снижение, начиная с 2013 года, производства колбасных изделий. Кажется странным, что такое происходит в пищепроме, где не приходится кивать на климат, но следует помнить, что в экономике началась стагнация, а затем снизились реальные доходы населения, пришлось экономить.
Наиболее очевидным успехом от ввода контрсанкций и импортозамещения стал скачок в производстве сыра с сырным продуктом и сливочного масла, но с отставанием в темпах для творога. Скачок начинается в 2014 году, что говорит о наличии причинно-следственных связей. Только проблема в том, что вместо сыра люди получили «сырный продукт», выпускаемый производителями на основе пальмового масла. Что касается сливочного масла и творога, то, если судить по публикациям в прессе, на настоящие продукты они похожи мало.
Ярко демонстрируют ситуацию с импортозамещением в России, по мнению Алексашенко, показатели производства живой и охлажденной рыбы. В период 2011–2013 годов этот сегмент показывал уверенный рост, но, как оказалось, в данном случае контрсанкции помешали, ведь это высокотехнологичное производство, которое в России наладить так и не смогли. Но производство мороженой рыбы показывает рост.
«Росстат» не сообщил о том, как обстоят дела в импортозамещении попавших под санкции овощей и фруктов, а в обзоре Минэкономразвития сообщается, что к факторам, замедляющим процессы импортозамещения овощей, следует отнести низкий уровень товарности продукции - около 37 процентов, значительная доля производства населения в своих хозяйствах - 67 процентов, недостаточное количество теплиц для обеспечения потребностей в овощах в закрытом грунте во внесезонный период. При этом в министерстве почему-то не стали уточнять, по какой причине российские предприниматели не занимаются постройкой теплиц.
Тем самым, Алексашенко подвел итоги: российское сельское хозяйство пока является наиболее стабильно растущим сектором экономики, однако контрсанкции и импортозамещение пока не ведут к значительным статистическим результатам, которые могли бы подтвердить успешность предпринимаемых мер. Эксперт также отмечает, что «кремлевским фантастам», считающим, что рост в сельском хозяйстве станет мотором, который вытянет всю экономику России, следует обратить внимание на 2002 год, когда нефтяные цены не начали свой впечатляющий рост, а об ипотеке говорили с точки зрения далекой мечты. Тогда доля сельского хозяйства в ВВП страны составляла 5,3 процента. Согласно итогам 2015 года, этот показатель был около 3,9 процента. Если в следующее двадцатилетие сельское хозяйство будет расти с той же средней скоростью, как начиная с 1999 года, а остальная экономика покажет ежегодный рост со скоростью 1 процент, то к концу обозначенного периода сельскохозяйственная доля в ВВП вырастет как раз до 5,3 процента, что были в 2002 году. При росте сельского хозяйства в 5 процентов в год и остальной экономики на 1 процент доля сельского хозяйства вырастет к концу двадцатилетия до 7,3 процента.
