Процессы в российской экономике и перспективы их развития прокомментировал Сергей Шелин. Он утверждает, что рядовые россияне уже перестали ждать перемен. Об этом сообщают журналисты раздела «Новости России» интернет-издания для трейдеров «Биржевой лидер» со ссылкой на «Росбалт».
В публикации своего блога журналист Сергей Шелин пишет, что российские граждане за 3 года жизни в условиях катаклизмов экономических и политических успели привыкнуть к новой реальности. Поэтому трудно предугадать, какая новость вызовет резонанс в российском обществе. К примеру, на днях российская общественность очень близко к сердцу восприняла заявление первого заместителя министра финансов Татьяны Нестеренко.
Чиновник заявила, что при отсутствии перемен к концу следующего года в распоряжении российского руководства не будет резервов и возможности выплатить заработные платы. С одной стороны, понятен интерес общественности к предсказаниям конца света, особенно если речь идет о прогнозах с указанием точной даты. Тем не менее следует учитывать обстоятельства, сопровождающие сделанное заявление.
Прогноз представитель Минфина озвучила только лишь в рамках панельной дискуссии на Всероссийском молодежном образовательном форуме «Территория смыслов». Уровень мероприятия не предусматривает сильного резонанса от выступления. С другой стороны, замминистра только повторила стандартный набор тезисов, озвучиваемых ведомством. Минфин постоянно говорит, что у государства слишком много финансовых обязательств, которые российский бюджет выполнить не может, поэтому пора пересматривать затраты. Также Минфин настаивает, что гражданам надо больше работать и позже выходить на пенсию.
Без сокращения расходов через 17 месяцев Резервный фонд иссякнет, и платить заработную плату народу станет нечем. По сути, в заявлении Нестеровой нет ничего нового. Следует напомнить, что в первом полугодии текущего года дефицит бюджета в размере полутора триллионов наполовину (780 миллиардов рублей) удалось перекрыть рублевой эмиссией, которая только на словах является «расходованием Резервного фонда». Валютные активы в фонде остаются нетронутыми. Вторую часть дефицита перекрыли заимствованиями на рынке внутреннем и внешнем, а также «остатками на счетах», то есть, собственными запасами.
Через 17 месяцев, когда Резервный фонд «израсходуется», заработные платы будут платить по-прежнему, поскольку средства перейдут на баланс Центробанка со счетов Минфина. В случае нехватки денег в казне будет применен привычный инструмент – дополнительная эмиссия. Проблем следует ожидать в случае дальнейшего увеличения государственных расходов, что станет причиной роста дефицита бюджета.
Лоббисты не собираются усмирять аппетиты.
При увеличении суммы госрасходов и дефицита бюджета, соответственно, увеличится объем эмиссии. В таком случае финансы страны просто полетят кувырком, а заработные платы еще быстрее, чем сейчас, будут обесцениваться. Поэтому Центробанк и Минфин всеми возможными способами стараются заморозить госрасходы. Риторика об «исчерпании Резервного фонда» применяется для того, чтобы лоббисты и народ не просили прибавок.
После озвученных «прогнозов конца света» народ действительно испугался, хотя вряд ли понял смысл разыгранной комбинации. Намного труднее повлиять на аппетиты лоббистов. На днях российская общественность получила подтверждение того, что лоббисты собираются требовать больше денег. Финансовый университет при правительстве и Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН выступили с призывом печатать ежегодно больше новых денег.
Авторы инициативы предлагают в год печатать 3,6 триллиона рублей, что приблизительно в полтора-два раза больше, чем теперешний объем эмиссии. Они утверждают, что с помощью такого шага можно разогнать инфляцию, сильно снизить цену рубля и спровоцировать начало экономического подъема. Вряд ли следует ожидать, что подобная комбинация действительно приведет к экономическому подъему. При этом не возникают сомнения в пользе от дополнительной эмиссии для конкретных получателей добавочных денег.
Очень точно теперешний момент в России характеризует активное размножение проектов, которые повторяют тезисы Столыпинского клуба и всеми возможными способами стараются пролезть во властные кабинеты. А в это время широкие массы россиян не только не ждут, но и не хотят любых изменений, даже если реализация их обещает быть добросовестной, а результат будет выражен в хозяйственном росте.
Различные группы постоянно выдвигают экономические требования, но никто из них не требует перемен. Отдельные группы населения либо протестуют против чиновничьих нововведений вроде «оптимизации» в образовании, науке и медицине, либо обращаются к тем же чиновникам с просьбой проявить отеческую заботу, на что похожи акции валютных ипотечников. В современном российском обществе даже в стадии зарождения отсутствуют низовые коалиции, призывающие к расширению экономических свобод.
Видимо, свобода всех разновидностей не является актуальной ценностью для современных российских граждан. Свидетельством безынициативности можно считать даже низкие показатели стихийного перетока работников из упадочных регионов в местности, пребывающие на стадии производственного подъема. В российской системе цена подобного перемещения очень высокая, а безработица специально удерживается на уровне, крайне низком для кризисной экономики. Обычно низы российского общества начинают выражать недовольство только в случае ухудшения условий на каком-то участке, стагнация воспринимается ими как приемлемое явление.
