Кремль толкает Украину к боснийской модели разрешения конфликтного противостояния на Донбассе. Об этом 13 августа рассуждает в «Апострофе» политический аналитик Анатолий Октисюк.
Громкими заявлениями российской Федеральной службы безопасности о подготовке Киевом диверсий в Крыму Кремль породил страхи и опасения во всем мире.
Многие опасаются, что Российская Федерация создает почву для масштабного вторжения в нашу страну. Впрочем, эксперты редакции «Новости Украины» журнала для инвесторов «Биржевой лидер» полагают, что России сейчас невыгодно развязывание большой войны с нашим государством, а провокационные заявления из ФСБ есть инструменты принуждения к политической игре в соответствии с российскими правилами.
Однако, если Киевом будут выполнены Минские договоренности в предлагаемой Москвой и ФСБ последовательности, то переформатированное новое государственное устройство окажется федеративным, и станет напоминать состряпанную из кусков Герцеговину и Боснию (ГИБ). И есть это только один из четырех вероятных вариантов в развитии событий.
Боснийскую войну закончили уже свыше двух десятков лет тому назад, но ГИБ представляет из себя одну из наиболее отсталых европейских стран.
Процветает там коррупция и происходит эрозия властных институтов. Локальной идентичностью подавляется национальная идентичность, отсутствуют народное единство и консенсус, что мешает в конечном итоге развиваться этому государственному образованию.
Боснийский вариант достижения состояния мира на территории Донбасса весьма выгоден Кремлю. Он желает увидеть нашу страну нейтральным, федеративным государством без претензий на Крымский полуостров, в котором антироссийскую Западную и Центральную Украину уравновешивал бы пророссийский анклав на Донбассе.
Политические компоненты подписанных в Минске соглашений образца 2015 года в целом весьма напоминают очертания Дейтонского формата урегулирования боснийского конфликта в 1995 году. Дейтонскими соглашениями предусматривался новый конституционный порядок – федерация, в которой защищены были бы и сбалансированы интересы любой этнической, культурной и религиозной группы.
Единственное серьезное отличие Минских договоренностей от Дейтонских – это то, что на Балканском полуострове действовал изначально миротворческий военный контингент Североатлантического альянса НАТО, имевший аббревиатуру SFOR. Его затем заменила военная миссия Евросоюза – EUFOR Althea. Подразделения Международного контингента способствовали как достижению мира, так и проведению выборных кампаний в федеративных субъектах Герцеговины и Боснии.
Когда подписал Киев Минские соглашения, то внезапно понял, что положения итогового документа не достаточно проработаны в контексте создания безопасных условий во время осуществления выборного процесса. Поэтому украинскими дипломатами было начато безуспешное пока продвижение идеи о развертывании в Донбассе полицейской миссии под крылом Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе.
При помощи Минских договоренностей планирует Москва внедрение в Украину пророссийского анклава ЛНР-ДНР с правами по особому местному самоуправлению (свои суды, милиция, юстиция, экономическая и гуманитарная политика с ориентацией на РФ). Ряд комплексных мер побуждает и обязывает руководство нашего государства к принятию непопулярных законодательных актов в парализованной Верховной Раде о выборах на оккупированной территории, амнистии пророссийских террористов, закреплении в тексте Конституции упоминания про особый статус Донбасса. Минскими соглашениями также обязываются украинские переговорщики к ведению прямого диалога с главарями ЛНР-ДНР.
При подобном ходе событий Российская Федерация превратится окончательно из непосредственной конфликтующей стороны в наблюдателя и посредника. С завершением реформы Конституции Украины Кремль готов возвратить ей Донбасс в ее политическое и правовое пространство на собственных условиях, в соответствии с которыми право мятежного региона на свое восприятие исторического процесса и образование на русском языке гарантировало бы полную невозможность какого-либо культурного эффекта перевоспитания. В любом случае Россия поработает над тем, чтобы федерализацию провернуть в Украине, если не в данный момент, то через два-три электоральных цикла, когда появятся в Киеве новые прагматические власти, как в Грузии после Михаила Саакашвили.
Отсутствие политической линии на национальное единство в Украине способствует также федерализации нашего отечества. Предпринятые президентами Ющенко и Януковичем попытки создания гомогенной структуры на ценностных основах то ли Запада, то ли Востока сначала вылились в случившийся в восточных областях бунт (после победы в 2004 году Оранжевой революции), а с приходом к власти в 2010 году Партии регионов – в протест, предпринятый украиноязычным западом и центром против насильственного процесса русификации с условным названием «Колесниченко-Табачник». В позапрошлом году, когда националистическими партиями-победителями Евромайдана двигало желание «перевоспитания ватников» на Донбассе и в Крыму, такое устремление националистов послужило драйвером к мятежу и развязыванию войны с итоговой оккупацией части украинской территории со стороны Российской Федерации.
Минские договоренности опасны и не выгодны для Украины, и отказаться от их реализации Киев тоже не может из-за подписанных им международных соглашений и обязательств. Поэтому побыстрее украинцам надо принять решение, что делать с Крымом и Донбассом. При этом есть четыре сценария развития состояния дел.
Первый – дать согласие на кремлевские условия, проделать федерализацию государства, отказаться от военно-политического блока НАТО и проводить внешнюю взаимовыгодную политику, в основе которой лежит принцип многовекторности.
Второй – начать строительство «украинского Израиля», отгородиться от мятежной зоны, и ждать лучшего времени для ее возвращения. Необходимо при этом создание успешной страны, мощной армии и конкурентоспособной экономики.
Третий – продолжать жить в ситуации «ни мира, ни войны», при которой страна и далее будет в коррупции увязать и на месте топтаться. Такой сценарий в конце концов своим следствием будет иметь воплощение в жизнь первого или четвертого варианта.
Четвертый сценарий – попытка решения конфликта вооруженным путем. Она грозит закончиться катастрофой или обретением новых государственных идей и мифологии.
