Особенности развития журналистики в России в целом и на территории аннексированного Крымского полуострова, в частности, описал Павел Казарин. Он утверждает, что за несколько месяцев журналистика в Крыму повторила путь, который российская пресса прошла за десятилетие. Об этом сообщают журналисты раздела «Новости Мира» интернет-издания для деловых людей «Биржевой лидер» со ссылкой на «Крым. Реалии».
В своей публикации журналист и политический обозреватель Павел Казарин пишет, что происходящее сейчас с журналистикой в Крыму можно воспринимать как повторение российской реальности в ускоренном темпе. На территории полуострова всего за несколько месяцев произошел процесс, который в Москве занял целое десятилетие. Рано или поздно за указанное десятилетие каждый российский журналист оказался перед дилеммой. Он мог выбрать запрет на дальнейшую работу в журналистике или убедить себя в том, что охрана меньшего зла поможет избежать большего.
Хрестоматийным примером судьбы российского журналиста можно назвать историю Андрея Норкина. Около 15 лет назад он уходил из телеканала НТВ, сопровождая свой уход громкими обвинениями в адрес коллег, которые «легли под Кремль». Сейчас Норкин ведет авторское ток-шоу на том же телеканале. Гостя студии из Украины, который сомневается в кремлевской версии катастрофы малазийского Боинга, Норкин прогоняет.
Пример Норкина нельзя назвать единичным. Практически каждый второй апологет режима в современной России когда-то принадлежал к людям, которых называют «надеждой либеральной общественной мысли». В 90-е годы эти люди считались сторонниками распространения либеральных смыслов, в «нулевые» они стали адвокатами Кремля. Самым интересным моментом в ситуации является то, что каждый из этих людей абсолютно искренен, они не претворяются.
Не следует искать причину изменения отношения журналистов к Кремлю исключительно в плоскости материального. Сами по себе деньги не могут подарить спокойный сон и уверенность в собственной правоте. Каждый журналист хочет себя уважать, что невозможно без убежденности в правильности сделанного выбора. Искренне звучат слова человека лишь в том случае, когда он сам в них верит.
В определенный момент многие журналисты начинают пересматривать собственные убеждения, подгонять их под профессиональное предложение, наиболее выгодное на каждом конкретном этапе. В подобных ситуациях, как правило, появляются «сагитированные агитаторы». Между тем решение этического уравнения с получением заранее известного результата является задачей довольно простой.
Любому человеку, который ищет компромисс с самим собой, достаточно только помнить о существовании в мире большего и меньшего зла. В процессе решения сложной дилеммы журналисты задумываются над тем, кто может прийти на смену теперешней властной элите, когда система начнет разрушаться в ускоренном темпе. Услужливое воображение без труда заполняет образами понятия «фундаменталисты», «националисты» и «русофобы». С учетом вероятного будущего журналист чувствует себя человеком, защищающим настоящее от будущего, намного более темного.
Маска придуманных принципов нередко заменяет лицо.
В момент, когда условный российский журналист уже чувствует себя спасителем будущего, наступает момент просветления. Тогда ему предлагается выбор – сохранить лицо или носить маску. Единственная доступная маска камуфлирует принципы, дарит веру в невозможность жизни без компромиссов. Немного журналистов в момент предложения понимает, что маска со временем станет вторым лицом, а пути назад не будет.
По мнению Павла Казарина, любой современный российский журналист свой личный Рубикон перешел еще в «нулевые». Тогда власть предложила ему спасать себя, чтобы избежать наступления «темных времен». В этот период свою страну и власть журналисты спасали от радикального ислама, геостратегических врагов, от разрушения традиций и деградации привычной системы ценностей.
На стыке столетий журналисты спасали Россию от поругания идеалов, на которых выросли целые поколения. Каждый из них имел возможность выбрать между коррупцией и репрессиями, между четкой вертикалью власти и войной на окраинах распавшейся империи. Журналисты выбирали между подобием демократии и народными бунтами люмпенизированных народных масс.
Сейчас аналогичный выбор делают журналисты в Крыму. Поэтому они молчат о запрете Меджлиса и судебных процессах над жителями полуострова, сохранившими верность Украине. Нет в прессе информации о расстрелянном силовиками автомобиле на севере Крыма и странных моментах в рассказах об обнаружении на территории полуострова «украинских диверсантов». Журналисты из Крыма предпочитают не обращать внимания на результаты расследования падения малайзийского Боинга, опубликованные несколько дней назад.
Теперешние крымские журналисты убеждают самих себя в справедливости позиции Кремля и осторожно ругают местных чиновников, очевидно, назначенных Москвой «козлами отпущения». Самые честные из числа журналистов, которые еще сохранили способность к рефлексиям, в частных беседах действия свои оправдывают благополучием семьи. Они говорят, что лишены выбора, а за твердость позвоночника придется платить безработицей и отсутствием средств к существованию.
Все оправдания, по мнению Казарина, являются, по сути, лукавством, поскольку выбор есть всегда. В случае когда альтернатива не подходит, ее пытаются исключить из списка доступных вариантов. При любых обстоятельствах есть понятия, которые постепенно меняют знак на противоположный. Не меняется только суть проституции, в процессе которой человек в борьбе за собственное будущее крадет завтрашний день у других.
