Российский президент делает мягкие заявления, но при этом подписывает агрессивные стратегии. Кремль пытается выиграть время, но не разоружается. Так считает эксперт по Центральной и Восточной Европе политолог Иван Преображенский, автор еженедельной колонки на Deutsche Welle. С мнением эксперта знакомит издание «Биржевой лидер».
Главным признаком выступлений российского президента Путина становится невнятность, заметил политолог. Его очередное послание к Федеральному собранию было слабо структурировано, почти отсутствовали логические связки между темами. Если бы зал не боялся гнева главы государства, то наверняка бы уснул, слушая президентское послание. Складывается впечатление, что чем обстановка сложнее, тем ежегодные речи президента становятся менее конкретными. В послании к Федеральному собранию в пятницу Путин не стал говорить о реформах. После его выступления сложилось впечатление, что до президентских выборов он в принципе не допустит никаких резких движений. Президент продемонстрировал, что живет в мире социально-экономических иллюзий, а возможно, обманут статистикой, которую ему подают подчиненные, отметил Преображенский.
На фоне массового закрытия больниц в Москве, а в провинции - роддомов, а также сообщений о практически полноценной эпидемии ВИЧ и СПИД, наблюдаемой в России, Путин говорил о какой-то своей стране. Главные проблемы медицины в ней это интернетизация больниц, восстановление «санитарной авиации», действовавшей в советское время, и высокотехнологичные перинатальные центры. Несколько лучше ситуация с образованием, поскольку многим российским школам ремонт действительно не помешает, а сочинение в качестве экзаменационной работы можно конечно приветствовать. Но Путин также рассказывал кому-то о росте производства железнодорожных вагонов, наверное, даже министр транспорта М. Соколов не понял зачем. Добравшись до экономики, Путин ласково пожурил главу Минфина А. Силуанова, а потом и главу Центробанка Э. Набиуллину.
Парадоксально прозвучали призывы президента «жить дружно»: уважать традиционные ценности и не скатываться в праведном гневе до «вандализма и нарушений закона». Говорят, что Путину надоели российские «хунвейбины» на мотоциклах и в папахах. Однако это ведь как раз нынешние российские власти породили таких ряженых патриотов, оскорбляющих творческую интеллигенцию и громящих выставки, отметил Преображенский. Кремлю было бы достаточно снять их с содержания, и борцы за общественную нравственность растворились бы в воздухе. Однако президенту не хотелось бы совсем от них избавляться, поэтому он ласково пригрозил им пальцем.
Не нужно верить в кремлевский пацифизм.
Кроме прочего от Путина ждали громких геополитических заявлений. Быть может, он поделился бы деталями своих телефонных разговоров с Трампом или рассказал о перспективе договоренностей о разделении Курильских островов с японским премьер-министром Синдзо Абэ. Но президент выделил меньше четверти своего послания под международные темы. Рассказав о евразийской интеграции, он между делом пнул Евросоюз, особо упомянул Китай, Японию, Индию, а потом перешел к США, с которыми Россия «готова сотрудничать». Где сотрудничать - понятно. В Сирии в первую очередь в контексте борьбы с терроризмом. Но на этом внешнеполитическая часть обращения формально и закончилась. Но по-настоящему в выступлении главы государства прозвучали пассажи, которые были адресованы не сидящим в зале чиновникам, политикам, парламентариям России, а их коллегам на Западе.
Так, Путин рассказал европейцам и американцам, о том, как к 2030 году половина продукции российского военно-промышленного комплекса будет «гражданской», тем самым заверяя их в отсутствии у Кремля милитаристских настроений. Ни Украина, ни Крым (за исключением Крымского моста) не упоминались Путиным вовсе. Все потенциально спорные вопросы надежно были припрятаны за мирными посылами, мол, мы смирные и не пора бы ли снять санкции. Очевидно, что целью послания президента было продемонстрировать Западу пацифизм и намерение Кремля перед выборами президента забыть про Украину и заняться многими внутрироссийскими проблемами. Но вряд ли стоит верить этим сигналам, считает Преображенский. Как отмечает политолог, до оглашения послания Путина им была утверждена новая и весьма агрессивная концепция внешней политики РФ, хотя сама новость об этом появилась после того, как Путин покинул кремлевский Георгиевский зал.
В этом документе говорится о возрастающей роли в международной политике «фактора силы». Поэтому на фоне такого документа весь эффект путинского послания к Федеральному собранию обесценивается. По мнению автора, стало понятно, что если Кремль и пытается убедить мир в своем миролюбии, то это исключительно от нехватки сил из-за продолжающегося экономического кризиса. Если идет речь об изменениях, то очень милитаризованных, ведь ту же санитарную авиацию можно прекрасно применять не только для труднодоступных деревень, но и в фронтовых условиях. То есть никаким пацифизмом от российской власти не пахнет, и если кто-то в мире даст себя обмануть, то он рискует об этом со временем пожалеть, заключает эксперт.
