Российское руководство в настоящее время готовится к переизбранию в следующем году действующего президента. Подготовка к выборам проходит без привычных инструментов манипулирования обществом. Об этом сообщают журналисты раздела «Новости России» интернет-издания для деловых людей «Биржевой лидер» со ссылкой на «Росбалт».
В своей публикации обозреватель Сергей Шелин пишет, что распространенным мнением на данное время является констатация отсутствия в распоряжении российских властей какого-либо привлекательного образа будущего. Оптимистические обещания нужны действующим властям для использования в рамках подготовки к выборам 2018 года. Под влиянием образа позитивного будущего население более охотно выдает мандат на сохранение теперешнего властного порядка.
Отсутствие привлекательной сказки действительно является одной из проблем нынешнего российского режима, однако, кроме этой трудности, есть и другие. Все более очевидным становится то, что перестают действовать на граждан образы подходящего для режима прошлого. На протяжении многих лет именно с помощью привлекательных картин из прошлого режим управлял сознанием многих россиян.
Условный среднестатистический пропагандист, объясняя аудитории отсутствие пользы от антикоррупционных выступлений, рассказывает об «арабской весне», происках Запада или апеллирует к ужасам предыдущих российских переворотов и революций – от глубокой древности и до 1991 года. В двух случаях аргументы оказываются малоэффективными, аудитория откровенно скучает.
Отсутствие реакции на обращение к образам прошлого является новой ситуацией для пропагандистов. Раньше реалии прошедших лет неизменно занимали центральное место в пропаганде. Большое внимание к этим аргументам объясняется хорошей реакцией населения, что подтверждается многочисленными примерами:
- в 1996 году при переизбрании президента Ельцина в предвыборной риторике использовалась не только любовь граждан (почти прошедшая на тот момент), но и страх перед возвращением советского режима при победе Геннадия Зюганова. Государственные пропагандисты убеждали население в том, что Зюганов обязательно реставрирует именно бесчеловечную сталинскую эпоху. Результаты выборов подтверждают, что образ прошлого подействовал;
- в 2000 и 2004 годах при избрании и переизбрании молодого еще Владимира Путина использовались лозунги умеренного реставрационизма с обещаниями предстоящего процветания. В то время отречение от сложных 90-х годов сливалось с ностальгией по поздней советской эпохе с ее мнимым благоустройством, спокойствием и благолепием;
- в 2008 году главным претендентом на президентскую должность был действующий глава правительства Дмитрий Медведев. При выборе в пользу Медведева одни россияне голосовали за сыр (продолжение путинского реставрационизма), другие – за дырки (возвращение вольностей ельцинских времен). В результате возвращение президента Путина на главную должность страны получили и одни, и вторые.
Ожидаемо 2012 год и последующее время оказались периодом грандиозной казенной мобилизации истории, которую пытались заставить служить интересам действующего начальства. Кроме привычного уже изображения 1945 года как времени триумфа теперешнего режима и воспевания Сталина, служить «высокой цели» заставили всех более или менее известных исторических персонажей – от Владимира Красное Солнышко и до Ивана Грозного. Имперские фантомные боли обслуживала круглосуточная реклама 2 теперешних войн с настоящим кровопролитием.
Путь в светлое прошлое россиян больше не привлекает.
После задействования всего пропагандистского механизма и активизации акупунктурных точек общественного сознания оказалось, что к 2018 году режим не готов. Недавно стало понятно, что в распоряжении действующей власти нет никаких образов прошлого, способных эффективно воздействовать на умы электората. Выходящая на улицы молодежь не помнит даже «лихих 90-х», не говоря уже о брежневских или горбачевских временах.
Общеизвестно, что любые события имеют свой срок давности, по истечении которого из жизненных они переходят в исторические. Во втором списке Бородинское и Сталинградское сражение стоят рядом. Непрерывная и интенсивная эксплуатация прошлого для казенных нужд приводит к скорейшей его деактуализации. Даже люди, которые в 90-е годы были уже взрослыми, сейчас равнодушно выслушивают очередные вербальные пассажи пропагандистов, адресованные им.
С самого начала князь Владимир не был воодушевляющей исторической фигурой, сейчас эксплуатация его образа раздражает, как непомерная и агрессивная реклама. В опросах, демонстрирующих рост позитивного отношения к Сталину, не отображается равнодушие граждан по отношению к сталинизму и антисталинизму. Вне зависимости от отношения к Сталину современников, эпоха его давно стали частью истории. На сегодняшний день любое прошлое компрометируется властями, поскольку агитаторы с неизменным успехом превращают все вокруг себя в фальшивый бездарный балаган.
Попытки использования в пропагандистских целях годовщины революции 1917 года показывают, что ресурс манипулирования историей исчерпан. В годовщину революционных событий отдельные представители начальственных кругов либо бормотали что-то невнятное, либо проклинали революцию и восхваляли царизм. В меру своих сил раскачивает лодку и РПЦ, духовенство даже не догадывается, насколько бестактными выглядят его проклятия в адрес народа и интеллектуалов.
Для постсоветской России современная ситуация является совершенно новой. Раньше правящий режим испытывал некоторые трудности в поиске привлекательного образа будущего, но никогда прежде кризис идей не сочетался с отсутствием возможности нарисовать для населения выгодную картину прошлого. Действующая власть не может пообещать народу восстановление хорошего прошлого или защиту от реставрации негативных эпизодов истории.
Старина, которую придумала и превозносит власть, раздражает народ настолько, насколько пугают намеки руководства страны на всесторонние материальные ущемления, ожидаемые в будущем. До марта 2018 года остается все меньше времени, а механизмы контроля прошлого и будущего демонстрируют все меньшую эффективность. Теперешний президент приближается к процедуре переизбрания без традиционных инструментов манипулирования общественным сознанием.
