На современной российской журналистике отражается специфика ситуации в стране. На фоне авторитаризма и фактического бездействия государственных институтов работники СМИ становятся правозащитниками, сообщают журналисты раздела «Новости России» интернет-издания для деловых людей «Биржевой лидер» со ссылкой на Deutsche Welle.
Российский журналист, интернет-эксперт, радиоведущий и популярный блогер Александр Плющев в своей публикации пишет, что главный официальный правозащитник России (уполномоченный по правам человека Татьяна Москалькова) в существование секретных тюрем ФСБ не верит. Сразу же в своих заявлениях она переключается на ситуацию в Украине, где беззаконие, по мнению Москальковой, выражено намного сильнее.
Предполагает Плющев, что информацию, опубликованную в издании Republic, никто из подчиненных Татьяны Москальковой проверять не будет. Между тем статья с резонансной информацией могла и не появиться. Ради публикации материала журналисту Илье Рождественскому пришлось уйти из РБК, где настолько сенсационные данные отказывались публиковать. Редакторы объясняли журналисту, что правозащитной деятельностью издание не занимается, а в материале слишком мало подтверждений, чтобы считать его журналистским расследованием.
То есть, редакторы РБК не поверили представленной информации, как и Москалькова. Хотя, вполне возможно, что редакторы поверить побоялись. В ситуации, когда речь идет только о соблюдении стандартов, редакция может внести некоторые изменения, доработать статью. Вместо этого редакторы предпочли, чтобы журналист вместе с подготовленным материалом ушел к конкурентам.
Похожая чем-то история в свое время случилась в США. Материалы о секретных тюрьмах ЦРУ, размещенных в разных странах мира, с 2002 года начали появляться в прессе и у правозащитников. Много лет подобные публикации появлялись на страницах западной прессы, скандал развивался и привел к официальным расследованиям. В результате американские власти сначала вынуждено признали существование таких тюрем, а затем и закрыли их.
Вряд ли на что-то подобное можно рассчитывать в России. Россияне давно привыкли, что сенсационные разоблачения редко приводят к каким-то последствиям. Расследование о секретных тюрьмах также начинает забываться. Татьяна Москалькова опубликованной информации не поверила, пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков может привычно сказать, что такие факты ему неизвестны и за разъяснениями лучше обращаться к представителям соответствующих спецслужб.
Пресса под прессом.
С высокой долей вероятности на отговорках тема будет благополучно закрыта. Возможно, через какое-то время дополнительная информация появится в интернет-ресурсах, считающихся в России правозащитными. Профессиональные подходы и стандарты при желании можно обсуждать долго, но без учета внешних условий эта дискуссия не имеет смысла. Напоминает Плющев, что незадолго до описанных событий РБК стал собственностью лояльного Кремлю предпринимателя, издания которого примером высоких стандартов журналистики никогда не считались, хотя это может быть и совпадением.
До этого на протяжении нескольких лет в России систематически уничтожались некоммерческие организации, в первую очередь правозащитные. Журналисты оказывались под давлением, пресса постепенно перешла под прямой или опосредованный контроль государства. Все более закрытыми для прессы становились государственные органы. На современном этапе чиновники и пресс-секретари властных структур не отвечают не только за непредоставление информации или комментариев, но и за прямую ложь. Кроме того, отсутствует парламентский контроль и суды превратились в своеобразные придатки силовых структур.
Спорным вопросом является возможность сохранения стандартов журналистики, характерных больше для демократических стран, в таких условиях. В любом случае в настолько агрессивной внешней среде неизбежным является появление правозащитной журналистики. Ресурсы с более-менее независимой от государства редакционной политикой пытаются компенсировать отсутствие или недееспособность всех остальных государственных и общественных институтов.
Замещение журналистики правозащитной деятельностью в России началось уже давно. Плющев убежден, что именно за подобную журналистику 11 лет назад была убита Анна Политковская, сейчас работает в этом стиле «Новая газета», для которой журналистка писала. На страницах этого издания появилось расследование о преследовании геев в Чечне, в материалах журналиста Павла Каныгина о Донбассе достаточно информации, противоречащей официальной риторике власти.
Немало и обратных примеров, когда изначально политические или правозащитные ресурсы начинают заниматься журналистикой. В последние несколько лет появился своеобразный самиздат эпохи интернета. Вряд ли кто-то может точно определить характер деятельности ресурсов «ОВД-инфо», «Медиазона», «Открытая Россия» и «Русь сидящая». По большому счету наличие государственной лицензии СМИ определяющего значения не имеет.
К примеру, не имеющий соответствующих документов YouTube-канал «Навальный.Live» оказаться единственным информационным ресурсом, который вел трансляцию массовых выступлений, за что и подвергался форменному разгрому. Трудно в данном случае определить характер ресурса, его можно воспринимать одновременно как журналистику и партийное телевидение.
Констатирует эксперт, что по мере усиления авторитаризма, пренебрежения государства к собственным законам и дальнейшей профанации деятельности институтов, все меньше актуальности будет в вопросах о возможности отступать от журналистских стандартов. Вместо обсуждения допустимости отказа от стандартов будет вестись дискуссия только о праве журналистов на превращение в правозащитников.
