Доклад Центра экономических и политических реформ (ЦЭПР) о резком росте количества протестных акций в России в 2017 году наделал много шуму среди политиков, экспертов и просто читающих общественно-политические материалы в СМИ.
Руководитель ЦЭПР Николай Миронов в интервью Росбалту отметил, что рост в III квартале числа протестов по сравнению с началом года на 60 процентов имеет, конечно, сезонный характер: в конце года выплачиваются долги по зарплате и премиальные, закрываются социальные проблемы, холодно не способствует выходу людей на улицы и т.п. Но по сравнению с прошлыми годами рост протестной активности «достаточно большой». Активизировались обманутые дольщики, дальнобойщики, фермеры. Растет число протестующих и за счет невыплаты зарплат – этот показатель с начала года вырос в 3 раза. «Это точно сезонностью не объяснишь». Более того, через 2-3 месяца нужно ждать серьезного роста протестов.
Многие исследователи протестов в России не учитывают накопление эффекта от кризиса 2014-2015 гг., подчеркнул Миронов. Его негативное влияние почувствовали не все россияне и не сразу. Да, была паника, призывы затягивать ремни, «но по кошельку и по социальному положению людей так сильно тогда он еще не ударил». А вот сегодня обыватель подходит к критической черте: за последние годы негативные моменты накапливались – доходы падали, расходы увеличивались.
А из-за того, что беднеет население, разоряются и бизнесмены. Поэтому предприниматели стали больше внимания обращать на поборы чиновников, высокие налоги, административные барьеры и прочее – то, что мешает деловым людям. Это недовольство уже выливается в критику политику высшей российской власти, в том числе и из-за санкций Запада, которые ударили по бизнесу намного сильнее, чем представляют государственные СМИ.
И даже российские элиты начинают реагировать на это. Многие их представители не только не обеднели, а, наоборот, нарастили жирок. Но и они поменяли свое экономическое поведение – «если раньше они вкладывали деньги в производство, то теперь эти деньги оттуда уходят и переводятся в тот сектор, который в наименьшей степени подвержен кризисам». Сегодня из-за сильной волатильности легче зарабатывать на валютном рынке, нефтяных котировках и т.п. Вот и банкротят олигархи свои предприятия, причем в грубой форме, кидая работяг. Проблемы дальнобойщиков, дольщиков, фермеров – все из этой оперы.
Смягчить последствия кризиса могло бы государство, но «работает оно с ним безобразно». Нет никакой антикризисной повестки – поддержки потребителя, предпринимателя МСБ. Банки вот деньги от государства получают, а предприятия, если они не принадлежат олигархам, – нет. «Государство у нас просто плывет по течению, ждет, когда подорожает нефть».
Многие протесты можно было бы погасить в зародыше – например, пока не накопились крупные долги по зарплате и предприятие не стали закрывать. Но государство бездействует, а местные власти зачастую находятся в коррупционном сговоре с избранными бизнесменами. Вот и предпочитают власти бороться с протестами не экономическими, а силовыми способами, информационными наездами на активистов, но это только раздувает конфликты.
Сегодня основная часть протестов носит социально-экономический характер – против снижения уровня жизни, бездействия государства, коррупции. Могут ли протесты перейти на качественно новый уровень, с выдвижением политических лозунгов? Это возможно лишь «на основе политических требований общего плана», но объединяющей платформы для протестов сегодня в России нет. Пока все ограничивается сегментами – дальнобойщики сами по себе, дольщики отдельно. «Политизация этих процессов идет достаточно медленно», потому что люди боятся заявлять политические требования, ведь тогда «тут же начинает маячить фигура того или иного правоохранителя» с угрозами штрафов и даже реальных сроков.
Кроме того, есть такая национальная черта у россиян: как только они решают свою конкретную проблему, то тут же выбывают из протестного движения и о политике говорить не хотят. Однако зачатки радикальных настроений в стране есть. «Будет ли накопление этой массы критических настроений – зависит от того, как власть будет дальше себя вести». С ростом политического самосознания и объединяющих центров (партий, профсоюзов и т.п.) критические настроения людей могут перейти в новое качество.
А руководителям государства нужно понять, что «многие проблемы, из-за которых люди участвуют в акциях протеста невозможно решить без участи власти». Успокаиваться из-за того, что протесты носят не политический, а социально-экономический характер, им не стоит: «Это не менее опасно для власти и этим надо заниматься», – резюмировал Николай Миронов.
Автор: Александр Дынниченко
