Внешнеполитическую стратегию современной России прокомментировал Михаил Коростиков. Он утверждает, что применяемый Москвой подход обеспечивает выживание страны, но не ее развитие. Об этом сообщают журналисты раздела «Новости России» интернет-издания для деловых людей «Биржевой лидер».
Обозреватель «Коммерсанта», специалист по международным отношениям Михаил Коростиков в своей публикации для сайта Московского центра Карнеги пишет, что внешнюю политику России последних лет часто критикуют даже те, кто разделяет основные ее постулаты. Главной претензией является отсутствие стратегического расчета и плана как минимум на ближайшие 10 лет. Критики констатируют, что Москва действует ситуативно, просто реагируя на удары судьбы, постепенно теряя при этом силы.
По мнению обозревателя, за последние 3 года в России сложилась полноценная внешнеполитическая стратегия, которую можно условно назвать «доктриной медоеда». В свое время утвержденная Сингапуром «доктрина ядовитой креветки» предусматривала увеличение военных и материальных затрат предполагаемого оккупанта до такого уровня, что о захвате территории небольшого государства никто не думал.
В современности российские власти опасаются других форм порабощения вроде экономического контроля или создания марионеточного правительства извне. В качестве защитной стратегии Москва приняла на вооружение повадки африканского барсука-медоеда, который в мире считается одним из самых умных и опасных животных. Барсук отличается удивительными для его размеров силой, живучестью и мстительностью. Небольшие медоеды выживают даже укуса кобры, смело атакуют львов, тигров и аллигаторов.
Экономическое развитие частью стратегии Кремля не является.
Уничтожить медоедов практически невозможно, но почти всегда получается прогнать их со своей территории. Еще одной особенностью этих барсуков является прекрасная память – обидчиков из числа людей и животных они запоминают и всячески стараются испортить им жизнь. В повадках этого зверя четко видны черты внешней политики Москвы последних нескольких лет. Реализуемая стратегия помогает Кремлю добиться 5 основных целей:
- продемонстрировать, что на международной арене Россия выступает в тяжелой весовой категории, играя в одной лиге с США и Евросоюзом, опережая Китай. Москва сформировала собственный торговый блог ЕАЭС, начала конфликт с Украиной, стала участником начавшегося ранее конфликта в Сирии и не боится идти на конфронтацию с серьезными противниками. При этом российский бюджет намного меньше американского и европейского, но это неприятное обстоятельство Кремль компенсирует достаточным количеством вооружения;
- показать, что при желании Россия может осложнить жизнь всем, кому захочет. Москва не позволяет устранить с президентской должности диктатора Асада, оказывает противодействие попыткам Евросоюза решить украинский конфликт в пользу Киева. В то же время не без стараний и финансовой помощи Москвы в европейских странах наращивают бурную деятельность ультраправые и ультралевые политики, которые заставляют нервничать действующих лидеров государств;
- формирование в международных отношениях собственной повестки. Несмотря на обвинения в пассивности, Москва сейчас явно перешла в контрнаступление. Предположительное вмешательство Москвы в американские выборы обсуждается в прессе Европы и Северной Америки. Реакция западных политиков создает впечатление всемогущества Кремля и способности российской власти влиять на политический процесс в странах, намного более развитых с точки зрения экономики;
- показать наличие у России серьезных возможностей в самых передовых видах противоборства, которыми на сегодняшний день являются информационная война и противостояние в киберпространстве. Обладающие сравнительно небольшим бюджетом российские телеканалы охватывают небольшую часть аудитории в европейских странах, но вынуждают правительства отдельных европейских государств и даже политиков в Брюсселе создавать комиссии по борьбе с дезинформацией. Аналогично деятельность российских хакеров заставляет нервничать чиновников во многих странах;
- Кремль хочет показать, что может игнорировать негативную реакцию населения на действия власти. Против конфликта с Украиной выступают многие россияне, большую аудиторию собирают протестные акции против российской власти, госкомпании и ряд других фирм потеряли доступ к кредитованию. Во всех случаях российское руководство игнорирует недовольство и продолжает реализацию своей неоднозначной политики. Даже все издержки от введенных санкций Кремль перекладывает на население.
Реализуемая Москвой стратегия направлена на убеждение всех конкурентов в том, что выгоды от посягательства на жизненные интересы Кремля будут меньшими, чем потенциальный ущерб. Также правительства других стран Кремль убеждает в том, что бесполезно пытаться влиять на внутреннюю политику России, особенно через «спонсирование демократии».
Довольно эффективной, по мнению обозревателя, является стратегия медоеда с внешнеполитической точки зрения. При небольших затратах она позволяет достичь мощного долгосрочного эффекта. Сейчас европейская пресса помогает Москве в реализации стратегии, придавая резонанс даже самым незначительным событиям, связанным с Россией. В итоге российские политики могут заявлять о намерении «защищать соотечественников» в других странах.
Негативные моменты в доктрине медоеда также есть. Выживать эта стратегия помогает, но не позволяет стране развиваться. Доктрина не предусматривает привлечение инвестиций, улучшение бизнес-климата и создание позитивного образа страны для роста экономических показателей. Сотрудничество с Западом с точки зрения экономики России необходимо, но идти на уступки Москва не готова, поскольку это будет значить потерю полной автономии в принятии решений.
Кроме того, многие составляющие части доктрины основаны на эффекте «тумана войны», который со временем рассеивается. Постепенно оппоненты учатся распознавать и даже прогнозировать ходы российской власти – западные спецслужбы вычисляют троллей и хакеров, обвиненные в связях с Россией политики не получают поддержку на выборах. Против Москвы играет и институциональная память Запада, который долгое время видел в России смертельного врага.
