Появление в России в последнее время многочисленных неоднозначных памятников прокомментировал Сергей Шелин. Он утверждает, что торжествами вокруг памятника Александру III Москва заменила открытие монумента примирения белых и красных. Об этом сообщают журналисты раздела «Новости России» интернет-издания для деловых людей «Биржевой лидер» со ссылкой на «Росбалт».
Обозреватель Сергей Шелин в своей публикации пишет, что образованные люди посмеиваются над многочисленными фактическими ошибками, увековеченными на стеле за спиной памятника Александра III, открытого в Ливадии. В этом контексте упоминают о «шмайсере», спешно удаленном с открытого недавно памятника другому выдающемуся человеку. В этот раз народный художник Андрей Ковальчук, автор памятника Александру III, заранее отверг все претензии, заявив, что никаких переделок памятника не будет.
В определенной степени художник прав, поскольку скульптура, открытая лично президентом, получила высочайшее одобрение и переделке не подлежит. Так и указ, подписанный президентом, не может быть переписан рукой постороннего человека. С другой стороны, по мнению обозревателя, следует обратить внимание на то, что должно было случиться на монументальном фронте в ноябре.
Директор Российского военно-исторического общества (РВИО) 9 месяцев назад сказал, что самым масштабным проектом, который будет реализован в текущем году, является установка в Керчи «памятника примирению». Могущество этого общества сомнения не вызывает, как и готовность Ковальчука выполнить другой монумент – «памятник примирения» – вовремя и в лучшем виде. Однако в ноябре президент открыл другой монумент, хоть и выполненный тем же художником.
Причину того, что был открыт в результате иной монумент, угадать несложно. Во время, когда речь заходит о какой-то революции, хотя и о российских событиях столетней давности, действующие власти занимают оборонительную позицию. Начальство теперешнее настроено абсолютно контрреволюционно. Максимум, чего можно было ожидать от правительства по случаю юбилея революции, – это заявление о прощении грехов красным и желании примирить их с белыми.
Соответствующий объект монументальной пропаганды планировался, видимо, в Кремле. По мере приближения роковой даты все отчетливее выяснялось, что реакция населения на торжественные мероприятия может оказаться неожиданной. Довольно равнодушным население было к делам 1917 года. Кроме того, существовал риск, что детальное рассмотрение обстоятельств произошедшего заставит граждан принять сторону красных. Поэтому инсценировка «примирения» могла обернуться для чиновников неприятным скандалом, поэтому была отложена до лучших времен.
В результате контрреволюция не произошла, но сохранилось желание воспеть царизм, которое и было реализовано в виде памятника Александру III. Эпоху царя преподнесли как золотой век старого режима, что и стало причиной возникновения ошибок в монументе. Создатели памятника стремились набрать необходимое количество фигур и объектов для подкрепления постановочной идеи, гнаться за историческим реализмом они не планировали. Лев Толстой действительно был современником увековеченного императора, хотя и не выступал выразителем духа его правления.
Президент ищет свой идеал.
При наличии достаточной интеллектуальной широты авторы монумента могли бы учесть, что граф Толстой более известен человечеству, чем император Александр. Именно писателя могли сделать центральной фигурой монумента, превратив, таким образом, свое творение в сцену примирения графа и императора. Изображение двух мощных фигур с дружеским рукопожатием сумело бы превратить композицию в монумент действительно сенсационный, но такую цель творцы перед собой не ставили.
Наблюдатели сразу же заметили, что фигура Александра III похожа на часть конной статуи Паоло Трубецкого, которая в свое время украшала Знаменскую площадь в Петербурге. Равнение на великий образец сделало скульптуру непохожей на множество других бездарно исполненных истуканов, возводящихся сейчас в России практически на каждом шагу. Все остальные элементы ливадийского монумента являются продуктом новейших импровизаций, позитивно оценивать которые крайне сложно.
Обладавшего слабым здоровьем императора-миротворца лишили коня, усадили на что-то неудобное и дали в руки саблю. На постаменте написали фразу об армии и флоте, которая никогда Александру III не принадлежала. Император прославился тем, что в войны не вмешивался, но, переступив через охранительную идеологию, заключил союз с французской республикой, оплотом антимонархизма.
Допущенные ошибки, по мнению Шелина, нельзя считать случайными, подтверждением чего является президентская речь на церемонии открытия памятника. Нарисованный главой государства идеальный правитель обеспечивал своей державе мир «не уступками, а непоколебимой твердостью». Хозяин Кремля отметил, что в годы правления императора «началось качественное перевооружение армии», щедро изображенное на стеле разнообразное военное оборудование подкрепляет эти соображения.
По большому счету не имеет значения, насколько слова из заявления президента соответствуют настоящим принципам правления Александра III, которого трудно назвать апологетом движения вперед или культуртрегером. Судя по всему, президент говорил о том, каким он сам хотел бы быть изображенным в будущем учебнике истории. Глава государства нарисовал идеал, образцового, по его мнению, правителя и политический режим.
Предпоследний император на самом деле оказался просто подходящей фигурой, поэтому из его застойного правления, во время которого царизм потерял возможность угнаться за историей, современники попытались сделать некий золотой век. По мнению теперешнего российского руководства, рассказы о золотом веке самодержавия помогли отвлечь население от раздумий о революционной эпохе, корнями уходящей именно в век Александра III.
