Информационный фон предвыборной гонки в России прокомментировал Константин Эггерт. Он утверждает, что российская политика превратилась в единоличный проект президента Путина, всем остальным предлагается только роль массовки, об этом сообщают журналисты раздела «Новости России» интернет-издания для деловых людей «Биржевой лидер» со ссылкой на Deutsche Welle.
Российский журналист, телеведущий и обозреватель Константин Эггерт в своей публикации пишет, что, если верить государственным и негосударственным российским СМИ, за несколько последних месяцев страна пережила целую серию ошеломительных политических «интриг». Сначала российское общество, эксперты и обозреватели размышляли над тем, когда президент Путин объявит о своем выдвижением на следующих выборах.
Кроме того, журналисты искали ответ на вопрос о способе выдвижения главы государства, который в конечном итоге решил не представлять на выборах «Единую Россию». Также некоторые обозреватели пытались узнать, кто оплатит аренду павильона на ВДНХ, где состоится собрание «инициативной группы» для рассмотрения выдвижения действующего российского лидера в качестве кандидата на пост главы государства.
На самом деле, по словам обозревателя, в ситуации отсутствует какая-либо «интрига». По большому счету можно говорить и об отсутствии в России президентских выборов. Вместо полноценного избирательного процесса россияне имеют возможность наблюдать за процедурой переназначения действующего главы государства на новый президентский срок. Возможно и весьма вероятно, что следующий срок станет для действующего президента последним. Тем не менее, давать ответы на все волнующие общество вопросы в любом случае будет президент.
Искривления в журналистике и демократическом устройстве.
В создавшейся ситуации российская журналистика и демократия вместе с ней попали в смысловую ловушку, где вынуждены воспроизводить ложь. Современные российские журналисты пишут и рассказывают о «политических партиях», которые «поддерживают» выдвижение действующего главы государства на президентский срок, или (по приказу из Кремля) воздерживается от поддержки. В действительности никаких партий не существует, есть только созданные президентской администрацией структуры, главной целью которых является имитация политической жизни и парламентской демократии.
По сути, даже «Единая Россия» не является «партией власти». Речь идет о группе театральных премьеров, имеющих более высокий статус, чем исполнители вторых ролей (типа КПРФ) или массовка (вроде партий «Родина» или «Гражданская платформа»). Партийные лидеры также отсутствуют, но есть люди, которые бегают в Кремль, чтобы спросить, чем в конкретный день обедать в думской столовой или какой костюм надеть. Государственное финансирование политических сил дальнейшее функционирование именно такой системы поддерживает.
Параллельно существует в российском обществе еще одна «интрига». Некоторые эксперты размышляют на тему «преемников» действующего президента. При этом никто не обсуждает личности идейных продолжателей дела политического лидера, что соответствует традициям демократических государств. Обсуждаются именно люди, которых действующий президент может назначить для замещения должности главы государства, сохраняя рычаги управления в своих руках.
Соответственно, употребление слова «преемник» в публикациях или эфире даже самых оппозиционных и независимых СМИ служит для укрепления теперешней системы тотального контроля политического поля. Вершиной новояза в стиле Оруэлла Эггерт называет словосочетание «несистемная оппозиция». Эти слова предполагают, что настоящая оппозиция может быть только частью одобренной «соответствующими инстанциями» системы.
В противном случае оппозиционеров следует считать безумными «бегающими по «майданам» саакашвили», то есть, городскими сумасшедшими, или «иностранными агентами», которые получают деньги от ЦРУ или мирового масонства. Очевидно, что россияне, считающие себя здравомыслящими, подобных оппозиционеров вряд ли поддержат.
За последние полтора десятка лет ложь и псевдо-«интриги» почти полностью уничтожили в стране представление о конкурентной политике, которая является необходимой и важной для общества. Кульминацией этой трагической эволюции обозреватель называет распространенные клише «Навальный (Яшин, Милов, Немцов или кто-либо другой из оппозиционеров) выступает против президента (Рамзана Кадырова, кого-либо из губернаторов, милитаризма, коррупции или другого порока российского государства) из-за политических амбиций».
В данном контексте амбиции представляют собой нечто более непристойное и гнусное, чем, к примеру, совращение малолетних или избиение собственной супруги. Затертую фразу об «амбициях» россияне повторяют, имея в виду совершенно другое. Оппозиционеров критикуют за то, что они «высовываются», будто им «больше всех надо». Эггерт объясняет, что на объединении бесправных людей, которые гордятся своим бесправием, на самом деле базируется нынешняя система власти.
Сформированная система в действительности боится тех, кто отказывается быть «системным», поскольку пресловутая «несистемность» представляет собой норму политической жизни и общества граждан, а не подданных. В норме граждане должны требовать свободы собраний и настаивать на равном распределении государственного эфира между всеми кандидатами.
В нормальном обществе кандидаты не должны согласовывать предвыборные программы в стенах Кремля, а гражданам следует требовать участия всех кандидатов, включая действующего главу государства, в дебатах. В норме общество должно отказываться верить в то, что условный Никита Михалков представляет в студии Путина, а сам президент слишком занят делами, чтобы опускаться до уровня тех, кто обуреваемым «политическими амбициями».
Обозреватель отмечает, что в любом тексте, который описывает теперешнюю российскую действительность, много кавычек. Причина в том, что слишком много слов в России потеряли свой первоначальный смысл. Главной интригой ближайших лет Эггерт называет то, когда и как в жизнь россиян вернется настоящий смысл, вместе с полноценной политикой и демократией.
