Вероятность пересмотра принципов взаимодействия России с иностранными государствами оценил Иван Преображенский. Он утверждает, что унаследованная от СССР внешняя политика стала продолжением политики внутренней, об этом сообщают журналисты раздела «Новости Мира» интернет-издания для деловых людей «Биржевой лидер» со ссылкой на «Росбалт».
Политолог Иван Преображенский в своей публикации пишет, что Россия вступает в 2018 год в статусе одного из самых активных на мировой внешнеполитической арене игроков. О России постоянно вспоминают, но в подавляющем большинстве случаев в негативном контексте и не только в англоязычных странах. Если судить по большой пресс-конференции президента Путина и заявлениям российского МИДа, Москву такая ситуация устраивает.
Тем не менее столкнуться с последствиями прежней внешней политики в 2018 году Москве придется, поскольку постоянно сидеть на двух стульях просто невозможно. По «нечувствительным» направлениям Москва продолжает придерживаться профессиональной дипломатии, в той ее версии, которая использовалась советскими дипломатами в 1970-1980 годах. Российский МИД озвучивает выверенные заявления, в международных структурах плетет сложные интриги, позволяющие если не изменить, то заблокировать неудобные для российского руководства резолюции чужими руками.
Все указанные приемы дипломатов Страны Советов остаются в российском арсенале. Применяется также умение, выработанное в 1990 годы. Российские дипломаты формируют коалиции, помогающие защищаться от давления более сильных противников. Для российской дипломатии и внешней политики 2018 год обещает стать критическим.
Голосование в ООН по резолюции «Положение в области прав человека в Автономной Республике Крым и городе Севастополь, Украина» показало, что список потенциальных союзников ограничивается менее чем 3 десятками стран. Против документов проголосовали всего 26 государств, включая саму Россию. В лагере противников Москвы оказались не только Америка и страны Евросоюза, которые несколько последних месяцев подозревали Россию во вмешательстве в избирательные процессы.
В действительности верными союзниками России оказались лишь те страны, где теперь размещены российские военные базы. «Оборонная политика» Москвы, предусматривающая защиту своих интересов в отдаленных странах при помощи оружия, сузила количество нейтрально относящихся к россиянам государств, с которыми дипломаты могли торговаться раньше.
С увеличением количества регионов, куда возвращается «российское присутствие», возрастает список недоброжелателей Москвы. В целом тенденцию можно назвать естественной, поскольку активные действия всегда причиняют неудобства окружающим. Исключением не являются даже случаи, когда результат активности будет приятным для окружающих, хотя в варианте России о благих намерениях речь не идет.
В 2017 году российский МИД окончательно перешел на специфический лексикон «городских предместий», хотя матерных выражений старается избегать. За счет свободной формы подачи информации увеличивается показатель цитирования российских дипломатов в соцсетях. С другой стороны стремительно падает уважение к российским дипломатам со стороны коллег, с которыми россиянам следует вести переговоры. Уважение практически исчезло, особенно в сравнении с 1990 годами, когда дипломаты на фоне отсутствия ресурсов сохраняли достоинство.
Выбор делать все же придется.
Преображенский полагает, что в 2018 году российским дипломатам придется делать окончательный выбор. Они могут вернуться к традиционной дипломатии, способной принести стране не меньше пользы, чем военная сила. При условии использования для предотвращения конфликтов традиционная дипломатия может принести Москве немало и пользы. В то же время российская дипломатия может скатиться к окончательной маргинализации и люмпенизации.
Запрос на развитие событий по второму сценарию есть со стороны политических властей. Политикам явно нравятся резкие высказывания и «осаживание» оппонентов с помощью риторических приемов на грани хамства, иногда и за гранью. Подобные приемы вводит в моду сам президент, часто использующий в разговорах с журналистами или зарубежными коллегами «шуточки».
После предположительного добровольного отказа от внешней политики и дипломатии в традиционном их понимании Москве предстоит столкнуться с рядом последствий:
- исчезновение единой политической линии. На внешнюю политику Москвы даже сейчас довольно сильно влияют клановые интересы. После подмены интересов псевдопатриотической риторикой группы влияния могут легко направлять внешнеполитические шаги России в нужную сторону. В итоге Москва начнет сотрудничать с коррумпированными режимами по всему миру, которые готовы платить за дружбу;
- дальнейший рост российской военной активности на значительном расстоянии от пределов национальных границ. Дипломатия представляет собой способ достижения целей, которых иначе можно добиться только военными методами. В таком случае можно ожидать рост количества погибших в зарубежных миссиях россиян, несмотря на формальное завершение военной операции в Сирии;
- люмпенизация дипломатии довольно быстро приведет к осложнению отношений с теми государствами парламентской демократии, где искусство переговоров является главным инструментом влияния. В первую очередь к таким странам принадлежат европейские государства.
По мнению политолога, вышеуказанные последствия являются только самыми первыми результатами подобного перерождения российской внешней политики. С другой стороны, 2018 год обещает быть для Москвы нелегким периодом. Поэтому даже указанных трудностей будет достаточно, чтобы усложнить жизнь российскому руководству.
