Отношение российских чиновников к занимаемым должностям прокомментировал Сергей Шелин. Он утверждает, что российская власть свои прямые обязанности выполнять не хочет и не может. Об этом сообщают журналисты раздела «Новости России» интернет-издания для деловых людей «Биржевой лидер» со ссылкой на «Росбалт».
Обозреватель Сергей Шелин в своей публикации пишет, что новорусский феодализм обсуждается в кругах журналистов и экспертов на протяжении многих лет. Суть этого явления заключается в засилье бюрократических и буржуазных князьков, ведомственных мафий, земляческих кланов и других структур, которые наводят на мысль не столько о средневековом Западе, сколько о восточном Средневековье.
С такой точкой зрения режим, который в свое время начал строить действующий президент, воспринимался многими российскими прогрессистами как шаг в правильном направлении. На следующем этапе средневековый Восток пришел к просвещенному абсолютизму и даже меритократии, диктатуре компетентных людей.
На сегодняшний день, когда Россия прошла множественные зигзаги и великие перемены, можно увидеть, что в европейской части страны властная вертикаль не способна даже организовать уборку чрезмерного количества снега. В Санкт-Петербурге, к примеру, за несколько недель, минувших после пика снегопадов, в лучшем случае снег убран наполовину. Оставшаяся часть, видимо, ждет прихода весны.
В советские времена также существовала вертикаль власти, но порядок и чистота были в почете. Советская власть определенно сохраняла стандарты компетентности, чего не хватает современной российской автократии.
По словам обозревателя, даже в катастрофе Ан-148 «Саратовских авиалиний» хорошо видна начальственная некомпетентность. В первое время после катастрофы начальники суетятся, дают торжественные обещания, в прессе появляется множество версий. В финале кого-то назовут виновным, но все останется по-прежнему. По факту причиной катастрофы, которая произошла во время обычного рейса при нормальной погоде, стала некомпетентность, возможна и безответственность нескольких звеньев цепочки.
В то же время есть немного шансов, что следственные органы действительно разберутся во всех обстоятельствах произошедшего. Недавно ответственные за правосудие ведомства продемонстрировали всей стране собственные умения в показательных процессах над чиновниками, обвиненными в коррупции. Шелин объясняет, что вне зависимости от того, хороши или плохи данные процессы, сомнения вызывает сама идея.
Даже в собственных координатах следствие, обвинение и суд не были на высоте, не играли как слаженный оркестр и не сумели убедить народ в виновности подсудимых. Виновность под вопросом, хотя российская публика наперед предубеждена против обвиняемых в коррупции. Социологический опрос показал, что всего 41 процент россиян, следивших за процессом Улюкаева, действительно считают экс-министра коррупционером.
Некомпетентность никого не удивляет.
Очевидно провальную антикоррупционную очистку тем временем провели в Дагестане. Отсутствуют эксперты, готовые со знанием дела разобрать близкие и далекие последствия проведенной акции. Однако даже не имеющие экспертного статуса люди помнят, что 5 лет назад доктор философии Рамазан Абдулатипов был специально послан в Дагестан, чтобы бороться с коррупцией. Тогда также была проведена чистка, не уступающая нынешней. Сейчас назначенцев Абдулатипова этапируют в Москву.
В этой истории немало примеров некомпетентности, но никто ни за что не извинился. В последнее время часто технократов назначают главами губерний. Краткий курс подготовки будущих руководителей регионов включает даже прыжки с парашютом. Результаты их работы показывают, что знаний и опыта, необходимых для управления областью, у «парашютистов» явно недостаточно.
Показательной Шелин называет также историю с разгромом иранских и проиранских формирований, воюющих за Асада, при попытке переправиться на восточный берег реки Евфрат. В числе погибших служащие российской ЧВК «Вагнер». Официальные лица в Москве темнят, хотя речь идет о чем-то большем, чем просто неубранный снег. Неизвестно, как российские граждане оказались под иранским командованием, кто отдал приказ, каковы потери и кто ответит за них.
В указанных примерах сложно увидеть грань между фатальной некомпетентностью и безответственностью. Однако никого из россиян это не удивляет. Аналогично в информационном пространстве МИД и Минобороны представляют рядовые агитаторы-пропагандисты, не имеющие никакого отношения к дипломатии и военному делу. Публика российская и мировая привыкла, что вместо политики, требующей профессиональных навыков, в России тиражируются агитматериалы, которые не требуют осведомленности, ответственности или таланта.
В современной России даже министров, которых можно назвать профессионалами своего дела, осталось немного. Но определенно частью российской истории станут несколько ведомственных и олигархических начальников, благодаря незаурядности и яркости служебного несоответствия. Такими людьми Шелин называет несменяемого куратора спортивных ведомств, шефа российской культуры или миллиардера, подавшего в суд на малолетнюю блудницу за вторжение в приватность.
Любители классификации и научного подхода могут назвать ситуацию абсолютизмом (присутствует централизация, культ бюрократической компетентности и подавление вольности князьков и кланов), которая является высшей и даже последней фразой феодализма. По мнению обозревателя, возможно, в истории так и было, но не в российском случае.
Российский вариант абсолютизма представляет собой симбиоз безграмотной и бездумной чиновно-буржуазной машины и настолько же некомпетентных и безответственных контрольных органов. Органы контроля отслеживают все движения чиновничьего аппарата, поэтому науку можно назвать посрамленной дважды. Презирает науку российский режим, не добавляет ей авторитета и то, что не предвидела возможность настолько быстрого обращения вспять общественного прогресса.
