В момент создания концерна «Газпром» планировалось, что компания станет символом рыночной трансформации и европейского выбора России. Политические реалии внесли некоторые изменения в начальную концепцию. Об этом сообщают журналисты раздела «Новости России» интернет-издания для деловых людей «Биржевой лидер» со ссылкой на Deutsche Welle.
Экономический обозреватель Deutsche Welle Андрей Гурков в своей публикации пишет, что в современной Европе «Газпром» воспринимают как политический инструмент Кремля и «газовое оружие» президента Путина. В момент начала работы, 25 лет назад «Газпром», позиционировался российским руководством как компания, символизирующая успешную рыночную трансформацию экономики и олицетворяющая европейский выбор России.
На начальном этапе инициатива выглядела многообещающей. Одним из знаковых поворотов от экономики плановой к рыночной стало превращение Министерства газовой промышленности СССР в государственный концерн. Обеспечение бесперебойных поставок газа в европейские страны после распада СССР доказало управленческое мастерство команды, созданной Виктором Черномырдиным – министром, который стал топ-менеджером, а серьезные темпы газификации вызвали позитивную оценку у населения.
Первые успехи компания продемонстрировала еще до того, как 17 февраля 1993 года после соответствующего указания президента Бориса Ельцина госконцерн «Газпром» был преобразован в акционерное общество. По мнению Гуркова, именно в те годы был заложен вектор развития компании в сторону нормального коммерческого сотрудничества с партнерами из европейских стран.
В 90-е годы компания пользовалась полученным в наследство от СССР монопольным положением. В целом «Газпром» продолжал грамотно расширять рыночную экспансию, что хорошо видно на германском направлении. Весной 2005 года на Ганноверской промышленной ярмарке «Газпром» и BASF анонсировали совместный проект, получивший затем название «Северный поток».
Самыми впечатляющими моментами той конференции Гурков называет вовсе не план по строительству трубопровода из России в Германию для создания третьего коридора поставок российского газа в Европу. Впечатляющим выглядел крупномасштабный обмен активами участников проекта, который говорил о переходе взаимоотношений между Россией и Германией на качественно новый уровень.
Соглашение подписывалось в присутствии президента Путина и германского канцлера Герхарда Шредера, что не наталкивало на мысль о политической подоплеке договора. По словам обозревателя, 1 января 2006 года появилось стойкое ощущение, что «Газпром» выступает инструментом Кремля и слепым исполнителем воли российского правительства. На то время не прошло и года со дня, который можно считать знаменательным для компании и председателя ее правления Алексея Миллера.
Месть Украине обернулась проигрышем «Газпрома».
Именно в указанный день «Газпром» впервые прекратил поставки газа в Украину, что отразилось на транзите в Европу через украинскую территорию. Практически в один момент преуспевающее коммерческое предприятие изменило вектор развития. Стремительно «Газпром» начал превращаться в политический и пропагандистский инструмент Кремля. Российский лидер решил любой ценой отомстить Украине за «оранжевую революцию». Последующие события показали, что цена мести оказалась высокой.
По мнению обозревателя, многие россияне на самом деле не осознают, насколько большое значение жители западных стран при оценке рискованных моментов придают прецедентам. Несколько раз перед демонстративным отключением газа Украине на всевозможных конференциях и форумах в Германии немецкие бизнесмены уважительно говорили о том, что российская сторона ни при каких обстоятельствах не допускала перебоев с поставками газа.
Отсутствие перебоев в поставках было неоценимым капиталом, который российские газовики, нередко трудясь в сложных климатических условиях, накапливали долгие годы. Для сбережения этого капитала «Газпрому» следовало приложить максимум усилий, чтобы решить спор с Украиной, даже в самых трудных переговорах. Однако президент Путин пожелал продемонстрировать силу и пожертвовал добрым именем «Газпрома». Алексей Миллер не только допустил прекращение поставок, но и публично поддержал инициативу дважды – в январе 2009 года Россия вновь перекрыла газ на границе с Украиной.
Второе отключение Андрей Гурков называет самой фатальной ошибкой за четвертьвековую историю «Газпрома». Нынешний плохой имидж компании в Европе вряд ли можно исправить дорогостоящим спонсорством европейского футбола. Ответом европейцев на эту ошибку стал третий энергопакет Евросоюза с его жесткими антимонопольными требованиями. Также среди последствий форсированное создание в Евросоюзе Энергетического союза, который предусматривает механизмы взаимопомощи на случай перебоев.
Поэтому европейские политики постоянно требуют снизить зависимость от российского газа и упорно сопротивляются строительству «Северного потока-2». Многие современные европейцы не верят, что проект является исключительно коммерческим. Подозрительной выглядит готовность российской компании тратить большие суммы денег в угоду президентской идее-фикс лишить Украину газового транзита.
Итог 25 лет работы «Газпрома» обозреватель считает грустным. На сегодняшний день у многих европейцев «Газпром» вызывает недоверие и откровенную неприязнь. В момент создания на компанию возлагали большие надежды. При другом развитии событий «Газпром» вполне мог способствовать сближению России и Европы, но руководство российского государства решило иначе.
