Гибель десятков российских граждан 7 февраля в Сирии, которую до сих пор официально отрицают российские власти, далеко не первая потеря в рядах российских наемников из так называемых частных военных компаний на этой ближневосточной земле.
По данным СМИ, только в сентябре 2017 года там погибли 54 бойца ЧВК. Русская служба Би-би-си проследила историю одного из погибших на чужбине – Евгения Аликова, мать которого проживает в поселке Североонежск Архангельской области. При помощи односельчан Нина Атюшева пытается снять секретность с памяти погибшего в Сирии сына.
Гром среди ясного неба грянул в середине сентября прошлого года, когда пенсионерке позвонил из Ростова-на-Дону неизвестный ей молодой человек Андрей и предложил приехать туда, чтобы забрать тело ее сына Евгения Аликова. Но ни материальное положение, ни здоровье не позволили женщине отправиться в столь дальнюю дорогу. Тогда ей фактически приказали готовить похороны на 20 сентября – именно в этот день цинковый гроб с телом убитого в Сирии «добровольца» пообещали привезти в Североонежск.
В указанный день гроб привезли на грузовике – прямо из Ростова, вместе с документами, двумя медалями ЧВК Вагнера и 5 миллионами рублей «гробовых». Кто был сопровождающий «груз 200» мужчина средних лет, неизвестно. Он не представился, лишь взял расписку и тут же уехал. За похороны мать погибшего заплатила из своего кармана, на погребении никого из официальных лиц власти, в том числе военкомата, не было.
Нина Атюшева до выхода на пенсию работала на бокситовом руднике. Старший сын Евгений уехал учиться в Петербург, потом обосновался в Москве – с женой и тремя детьми. В 2014 году, как только началась заварушка в украинском Донбассе, уехал воевать в рядах «армии ЛНР» – в бригаде убитого позже «Призрака» Алексея Мозгового. Прошел несколько ротаций в ЛНР. В 2016 году во время очередной «командировки» в Донбасс Аликова частично парализовало. Супруга отказалась его принимать, лечиться он уехал к матери в Архангельскую область. После того как местные врачи подлечили его, Евгений отправился в учебный центр в Ростовской области – что это за центр, Нина Атюшева не знает.
В Сирию отправился летом 2017 года.
О том, что сын направился воевать в Сирию, мать узнала в середине лета 2017 года. В документах, которые ей передали с гробом, сказано, что обязательство Евгений подписал 19 мая и получил личный жетон с номером М-3601 (члены ЧВК, в отличие от военнослужащих ВС РФ, получают 4-значный код вместо 6-значного).
Уже из Сирии Аликов слал матери sms-сообщения, в том числе и такого рода: «Мама, еду на передок».
Провоевал Евгений Аликов в Сирии недолго – чуть больше двух месяцев: в конце августа в бою вблизи города Тиас в провинции Хомс получил сквозное огнестрельное ранение живота, ставшее смертельным.
Путь гробов из Сирии в Россию.
Документы, которые Нина Атюшева передала журналистам Би-би-си, показали типичный путь «грузов 200» из Сирии на родину.
Через несколько дней после смертельного ранения, 2 сентября, тело Аликова доставили в сирийский госпиталь Аль Скельбия в городе Хама (это 160 километров от места дислокации ЧВК). Там составили три справки об упаковке тела погибшего в «запаянный контейнер», подписанные главврачом госпиталя.
К 6 сентября справки перевели с арабского языка на русский. За это заплатило посольство РФ в Сирии (около 5 тысяч рублей). Аутентичность переводов заверил заведующий консульским отделом российской дипмиссии Турпал Аутаев, он же подписал свидетельство о смерти.
После этого потребовалось 2 недели, чтобы доставить цинковый гроб на родину погибшего – сначала самолетом в Ростов-на-Дону, а потом грузовым транспортом на север России.
Павший в боях за Родину без статуса.
После похорон Нина Атюшева обратилась в местный военкомат в Плесецке – каков статус пребывания ее сына в Сирии, положены ли ей какие-то льготы в связи с потерей сына-кормильца, да и памятник на могиле установить требуется. Ведь «по телевизору показывали и погибших наших военнослужащих, которым отдавали в населенных пунктах России все необходимые в таких трагических ситуациях почести», – написала она члену Совета по правам человека при президенте РФ Сергею Кривенко.
Через полтора месяца военкомат дал ответ Атюшевой: «Определить статус Вашего сына для дальнейшего разрешения вопроса о реализации мер правовой и социальной защиты в настоящее время не представилось возможным». Аналогичные ответы получили и официальные лица Северонежска, которые попытались помочь оставшейся одинокой пенсионерке: «Кем выдан жетон с личным номером, как гражданин Аликов Евгений Евгеньевич оказался в Сирийской Арабской Республике и получил сквозное сквозное ранение, вследствие чего скончался, установить не представилось возможным. В связи с чем его статус не определен».
Член СПЧ Кривенко объяснил, что единственное, что можно сделать в подобной ситуации, – это потребовать от правоохранительных органов проведения расследования гибели гражданина РФ за границей. Такой запрос он отправил в Следственный комитет и Генпрокуратуру.
Нину Атюшеву волнуют не деньги (5 млн. рублей «гробовых» она положила на счет в Сбербанк для детей сына, своих внуков) и официальные почести. «Я хочу задать такой вопрос: чем же отличаются дети, которых посылают от военкомата, и мой, который пошел добровольцем?» – вот что ее волнует. Пока ей помогают лишь местные власти поселка.
