Изменение восприятия российской общественностью бойцов ЧВК Вагнера оценил Владимир Пастухов. Он утверждает, что неожиданно «наемниками» начали называть «добровольцев» и «борцов с терроризмом», которые несколько лет участвуют в боевых действиях в Сирии и на Донбассе, об этом сообщают журналисты раздела «Новости Мира» интернет-издания для деловых людей «Биржевой лидер» со ссылкой на Би-би-си.
Политолог, научный сотрудник University College London Владимир Пастухов в публикации своего блога пишет, что сейчас не только либеральная пресса, но и лояльные Кремлю издания пишут о бойцах ЧВК Вагнера, как об «охотниках за удачей», которые поехали за «длинным рублем» в дальнюю страну на свой страх и риск. Оценка присутствия бойцов ЧВК в Сирии произошла после инцидента, в ходе которого погибли или получили ранения множество россиян и жителей других государств постсоветского пространства. Вопрос выбора формулировок, по мнению политолога, больше относится к пропаганде, чем к действительности.
После распространения информации о сирийском инциденте общественность обратила внимание на «суррогатное» воинское формирование именуемое «частной военной компанией Вагнера», которое попало в эпицентр скандала. Формирование позиционируется как автономное негосударственное предприятие, способное самостоятельно решать определенные боевые задачи за пределами России.
При этом кремлевские политтехнологи, которые пытаются погасить скандал вокруг потери боевого подразделения в Сирии, считают, что смерть «сотрудников» ЧВК не должна восприниматься обществом настолько же болезненно, как гибель военнослужащих. Главный акцент они делают на том, что наемники добровольно пожелали рисковать своими жизнями ради денег. Политтехнологи стремятся, чтобы погибших не сравнивали с жертвами афганской или чеченской войн.
Частично, по словам эксперта, расчет оказался правильным. Отношение россиян к гибели в Сирии бойцов команды Вагнера 
остается двойственным. По-разному воспринимают произошедшее не только те граждане, кто изначально не поддерживал политику Кремля в отношении Украины и Сирии. Подавляющее большинство россиян в итоге никакого особого сочувствия к жертвам ракетно-бомбового удара американцев не высказало.
Для власти пока без особых последствий прошло беспрецедентное в новейшей истории России военное поражение в столкновении с «главным внешним противником». Население обсуждает детали, ведет споры о количестве жертв, но, как правило, не задумывается о сути произошедшего. Между тем, с увеличением количества слухов о деятельности ЧВК Вагнера и якобы негласного куратора организации Евгения Пригожина, сложнее понять, что именно произошло в Сирии.
Все больше информации об инциденте появляется с каждым днем, но многочисленные расследования не дают результата. Факты, собранные воедино в рамках ложной концепции, только затрудняют понимание. По мнению Пастухова, ЧВК Вагнера представляет собой политический и медийный фантом, миф раздувается для сокрытия еще более неприглядной правды, чем версия о рейдерах, которые по заказу российских олигархов «отжимают» у курдов НПЗ.
Правда, по словам эксперта, заключается в том, что по сути своей никакими «наемниками» солдаты Вагнера не являются. В действительности именно так в эпоху гибридных войн выглядит российская армия. Именно армии (а не мифическим наемникам) в Сирии было нанесено унизительное поражение. Вместе с тем, внимания заслуживает история превращения «добровольцев» и «отпускников» в «наемников».
Своих не бросают?
После гибели россиян в Сирии возник закономерный вопрос о том, кто должен нести ответственность за произошедшее. В этом контексте с разных сторон послышались утверждения о непричастности государства к инциденту. Комментаторы отмечали, что государство никого в Сирию насильно не тащило, бойцы ехали добровольно и за деньги. Некоторые люди говорили, что частные военные компании для того и существуют, чтобы не вмешивать государство в свои дела.
В остальном мире, вполне возможно, именно так и построены взаимоотношения между государством и ЧВК, но российская реальность имеет свою специфику. В современной армии в целом грань между военнослужащими и наемниками весьма условна. В мирное время армия в России комплектуется на смешанной основе из призывников и контрактников. Одни приходят в армию из призывных пунктов, другие рассматривают службу исключительно как оплачиваемую работу.
Поэтому контрактника можно рассматривать как наемника, работодателем которого является государство. В боевых действиях он принимает участие от имени и по поручению конкретной страны. В своих публикациях о сирийском инциденте авторитетный российский военный эксперт Павел Фельгенгауэр использует именно определение «контрактники». То есть наемник является тем же контрактником, который заключил договор с частной конторой и выполняет боевые задачи в коммерческих или иных целях от ее имени.
Тем не менее, в некоторых случаях частные структуры договариваются с государством о выполнении в его интересах специфических «работ». В данном случае грань между наемником и контрактником очень тонкая, но она существует. Многое зависит именно от контекста и конкретных обязательств. Бойцы из одного контингента в Чечне и на Донбассе позиционируются как контрактники, но мгновенно превращаются в наемников под американскими бомбами в Сирии.
Секрет превращения, по словам политолога, предельно прост. В ситуации когда государству нужно нести политическую ответственность за гибель граждан, оно объявляет контрактников наемниками. Руководство страны отказывается признавать бойцов военнослужащими и просто умывает руки.
