Специфику неоднозначной ситуации, в которой оказалась нынешняя Россия, прокомментировал Сергей Шелин. Он утверждает, что власть страны перестала оглядываться на действительность, об этом сообщают журналисты раздела «Новости России» интернет-издания для деловых людей «Биржевой лидер» со ссылкой на «Росбалт».
Обозреватель Сергей Шелин в своей публикации пишет, что 20-летняя годовщина «черного августа» в России отмечается довольно широко. О событиях того времени вдруг многим захотелось вспомнить. На первый взгляд воспоминания кажутся странными с учетом того, что на пике жирных нулевых, через несколько лет после дефолта, о августе 1998 года многие успели забыть. В забывчивости есть свой смысл, поскольку со временем все больше россиян приобщились к процветанию. Люди, которых процветание не коснулось, и в 1998 году не были владельцами долларовых счетов или государственных краткосрочных облигаций (ГКО).
Многие современники говорят о дефолте с таким интересом, будто обсуждают свежую новость. Возможно, россияне начинают улавливать в атмосфере настроения, смутно похожие на предшествующие «черному августу». В нынешней ситуации отсутствует очевидное сходство с тогдашними раскладами. Обвал 20-летней давности произошел из-за того, что режим отстаивал нереально высокий курс рубля, на поддержку которого выбросил последние запасы долларов. Кроме того, власть не смогла удержать на плаву систему ГКО, которая вместо инструмента покрытия бюджетного дефицита выполняла функцию насоса, выкачивающего почти все бюджетные доходы в пользу спекулянтов.
Сейчас ничего подобного не наблюдается. Российская валюта находится в свободном плавании и реагирует на изменение рыночной ситуации. Внешние и внутренние долги не требуют от российского руководства выплаты фантастических процентов, они вполне сопоставимы с международными резервами, которых 20 лет назад в распоряжении власти не было. С технической точки зрения уроки из дефолта российская власть извлекла и сделала его повторение по прежней схеме невозможным.
При более внимательном рассмотрении ситуации можно заметить многие сходства. Состояние руководящих умов в последние месяцы перед дефолтом было похожим на то, каким оно стало в настоящее время. Перед дефолтом ельцинский режим реализовал по-своему логичную экономическую политику. Для борьбы с чудовищной инфляцией власти зафиксировали курс и вместо эмиссий затыкали дыры в бюджете с помощью ГКО и западных займов. В 1997 году казалось, что России не грозят никакие трудности, поскольку инфляция была сломлена, а хозяйственный склад приостановился.
К концу года ситуация изменилась. Возникшая в экономиках Восточной Азии паника вскоре перебросилась на другие развивающиеся рынки, в том числе на российский. Деньги начали бежать из России, кредиты подорожали, а в выстроенной не без труда финансовой системе начали появляться дыры. В начале 1998 года уместным решением выглядела смена экономической политики. Правительству надо было позволить рублевому курсу плавно и свободно идти вниз, смириться с краткосрочным ростом инфляции и отказаться от системы ГКО, расплатившись перед этим за выпущенные ранее облигации дешевыми рублями.
С помощью таких решений можно было избежать резкой девальвации и дефолта, поскольку необходимость отказа от обслуживания долгов исчезла бы. Лишь частично неопытность капитанов экономики и лоббистское давление спекулянтов объясняют то, что подобные решения не были приняты. Начальственное упрямство и непоколебимая вера в свою правоту сыграли ключевую роль. Поэтому правительство придерживалось прежнего курса, не обращая внимания на происходящее в стране и то, что обстановка сильно изменилась.
Поведение чиновников указывает на предстоящие трудности.
На начальном этапе кризиса 20 лет назад чиновники пожертвовали чужими людьми. Для экономии рядовым гражданам перестали платить пенсии и бюджетные зарплаты. Затем очередь дошла до «своих», вынужденно власти начали прижимать магнатов. После растраты всех доступных ресурсов крах произошел сам по себе. Как и в преддефолтные месяцы 1998 года, современная российская власть не отказывается от принятых ранее неоднозначных решений.
Сначала чиновники пообещали себе сохранить и по возможности увеличить силовые затраты, 3 месяца назад власть вознамерилась развивать страну – строить дороги и прочие объекты, найдя для этого дополнительные средства. Обернуть вспять эти начинания можно, хотя и трудно, поскольку между магнатами уже успешно распределены военные заказы и средства на развитие страны. Очевидно, что новые масштабные проекты (самая дорогая в России автострада в Сочи, супермост на Сахалин из материка) станут прибыльными лишь для людей из ограниченного круга.
Теоретически власть может урезать эти все щедроты с учетом смены внешней обстановки. Как и 20 лет назад, развивающиеся рынки охватывает кризис. Крах финансовой системы Турции является не единственным эпизодом из этой череды событий. Усложняет ситуацию рукотворный шторм – новая волна американских санкций. Вряд ли Москва ответит на ограничения зеркально, скорее, лишь разозлит Запад дежурной негибкостью и балагурным тоном.
Аналогичные события происходят на домашних фронтах. На первый взгляд кажется, что ухудшение внешних и внутренних условий указывает на необходимость умерить казенные амбиции и, хотя бы, не ломать то, что работает. Однако обещание, данное начальством самому себе, заставляет чиновников искать новые способы выкачки денег из страны, несмотря на очевидную несвоевременность этого занятия.
Чиновники экономят на пенсионерах, занимаются поиском добавочных доходов на всех участках. Происходит авральное «обеление» экономики, которое приводит к массовому закрытию серых бизнесов, выпускающих общественно полезные товары и услуги. По тем же мишеням накануне дефолта били власти, отчаянно пытаясь найти деньги для наполнения бюджета.
Понемногу чиновники начинают частично раскулачивать отдельные высокодоходные бизнесы. По словам Шелина, современные россияне не видят буквального повторения преддефолтного сценария, хотя точки соприкосновения найти легко. Многие механизмы сейчас работают иначе, близкий финансовый крах прогнозировать нет причин. С другой стороны, нынешняя большая власть во внешних и внутренних делах по экономике и финансам дает тебе полную свободу. Сейчас чиновники перестали оглядываться на действительность, что с уверенностью можно назвать плохой приметой.
